Притча 5
Жил один каландар, неприкаянный, нищий,
День и ночь ему банг был единственной пищей.*
С виду — словно подвижник, а в думе сокрытой
Он мечтал о шкатулке своей ядовитой.
А накурится зелья — немели уста,
И усладой его были бред и мечта.
Как-то, много добыв той спасительной пищи.
Он тянул ее, сев на одном пепелище.
И, удобно устроившись в рухнувших плитах,
Он мечтой устремился в мир помыслов скрытых.
Он увидел себя в заповедном саду,
Все, что нужно душе, там лежит на виду.
И жилище его — замок, гордый и властный,
Сам Мани расписал его кистью прекрасной.
Сам сидит он на троне, подобно Джемшиду,**
И красавица с ним, солнцу равная с виду.
Веселится властитель, могуч и велик,
И красавица нежит его каждый шаг.
Этой выдумкой тешась, в мечтах беспечален,
Он лежал среди мрачных и темных развалин.
Вдруг в углу — скорпион, он, ползя по развалам,
Ядовитым на дурня нацелился жалом.
Как хозяин, решил обойти он развал,
И во что ни попало он жало вонзал.
И когда того дурня красотка лобзала,
В его губы вонзил скорпион свое жало.
И вскочил пустодум со стенаньем и криком,
И метаться он стал в исступлении диком.
Все исчезло: и розы, и замок, и трон,
И красавица мигом пропала, как сон.
Все мечты его были и вздорны и грубы,
И смертельный укус поразил его губы.
Понял он, что во всем заблуждался глубоко,
Но ему от раскаянья не было прока.
Меж тобой и тем дурнем различия нет,
Столь же вздорный вступил тебе в голову бред.
Мигом вскочишь, вкусивши смертельное жало,
И бездумного сна — сразу как не бывало!
Сколько будешь рыдать и стонать ежечасно —
Нет ни на волос проку, все это напрасно.
И тогда ты поймешь, от кого ты далек,
Сам ты душу клеймом отчуждения сжег!