Кашкуль– сосуд особой формы, который бродячие дервиши использовали для еды, питья и сбора подаяния – представляет собой половинку самого большого в мире ореха, известного как «морской», или «двойной», кокос.
   Персидское слово «кашкуль» включает корень «каш» глагола кашидан – « перевозить» и «кул»- «плечо». То есть это сума, которую носят через плечо.

   Произрастающие ныне на побережье Индийского океана (Бирма, Малайзия, Индонезия и Шри-Ланка) пальмы двойного кокоса первоначально росли только в одном месте: это пять близко расположенных небольших островов в Сейшельском архипелаге, в западной части Индийского океана. Хотя Сейшелы находятся ближе к Африке, чем к Южной Азии, основные течения Индийского океана направлены с запада на восток, и потому орехи, упавшие в воду, переносятся течениями к побережью Южной и Юго-Восточной Азии, где они традиционно считаются весьма ценными находками вследствие необычности своей двудольной формы и таинственности происхождения.

   В прошлом загадочное возникновение этого приносимого морем сокровища превращало его в объект самых разнообразных суеверий. Полагали, что скорлупа обладает целебными свойствами и помогает от любого яда. На Яве, например, верили, что если выпить воды или другой жидкости, настоянной в сосуде из половинки « двойного» кокоса, любой яд утратит свою силу.

   Традиция странников носить с собой кашкуль как суму, судя по всему, проникла в Иран из Индии. Контакты суфиев этих двух стран в период с1510 по 1737 г. были особенно активными.
   Когда началась эпоха Сефевидов, на защиту новой династии стали дервиши братства Каксар, поддерживаемые индийскими суфиями, с которыми они объединились. Именно каксары прежде всего связывались в народном восприятии с суфийской символикой. До последнего времени на базарах и на дорогах Ирана можно было встретить дервишей-каксаров, одетых в особое платье и шапочки и носящих традиционный разукрашенный топорик-секиру (табарзин) и кашкуль.

   Проникновению кашкуля в Иран сопутствовали рассказы о его мифических и магических свойствах, о скрытой в нем целительной силе. Эти рассказы стали частью иранского фольклора, хотя и имели индийское происхождение.

   Однако кашкуль ассоциировался именно с дервишами, благодаря которым его функция талисмана ( в народных верованиях) стала видоизменяться, и он превратился прежде всего в символ преданности пути духовной нищеты. Если ученик пренебрегал своими обязательствами, мастер мог лишить его права носить кашкуль. В дальнейшем суфии-ремесленники начали украшать поверхность кашкуля затейливыми узорами, стихами и портретами своего мастера, а также сурами Корана.  Кашкули подобного рода являются истинными произведениями прикладного искусства, каллиграфии и миниатюры.

   Со временем ремесленники начали имитировать форму кашкуля, используя другие материалы. Поэтому можно было встретить оловянные, посеребренные кашкули, медные, глиняные и деревянные.
   Кашкули также использовались как сосуды для хранения воды или освежающих напитков при утолении жажды плакальщиков на погребальных и поминальных церемониях.

   Практичный и в то же время красивый кашкуль служил дервишу также и в качестве посуды, будучи более удобным, чем обычная медная (посуда). На нем не выступала окись, он не нуждался в лужении, как обычные металлические изделия того времени. Чем меньше вещь требует ухода, тем она практичней, а ведь дервиши в прошлом часто проводили значительную часть времени в дороге.

Отрывок статьи из журнала «Суфий» № 1-2004 г. Перевод с анг. А.Орлова.